Дополнительная информация

Год выпуска: 2002

---

Вернувшись из очередного путешествия, А. Ф. Скляр представил на суд публики третий том своих путевых заметок. Как это нередко с ним бывает, до нововоспетых музыкантом земель не добирались доселе "ни генуэзец Колумб, ни капитан Магеллан" ("Эроманго"). Обманчиво похожие на нашу, они на самом деле принадлежат какой-то паралельной реальности. Жутковатой, кстати, реальности, если то, о чём поёт местный аналог Луи Армстронга ("Диаманда") и орёт истязаемый ("Крики Слепого") - правда. Впрочем, те, кто знаком с пятым измерением, могут вернуться невредимыми и из такой дали. А частый попутчик Скляра в такого рода путешествиях, Е. Головин, несомненно, знает в этом толк.
Акустические инструменты, до неузнаваемости изменённые драматическими, как хороший театральный свет, электронными эффектами, рисуют вымороченные звуковые панорамы. Иногда похожие то на один, то на другой знакомый жанр, иногда кажущиеся слепленными из разномастных кусков, эти песни на деле построены по каким-то нездешним принципам. Даже дизайн обложки, отдельными своими элементами напоминающий что-то знакомое, но плохо совместимое, на деле представляет собой нечто законченное и непротиворечивое - но явно "не местное".
На зыбкой границе между мирами, куда вынесло Скляра с Головиным, бушует море. Оно проникает в чопорные, как аглицкий клоб, вагоны с достоинством проталкивающегося по тесным подземным тоннелям поезда, неся в своих волнах квакающих ментов ("Поездка В Метро"). Оно утягивает в свои глубины сына влюблённого убийцы ("Ведьма"). Подставьте в соответствующую дробь вместо двух театральных масок бурные морские волны - и быть может, вы получите некоторое представление о логике этого мира.
Неверно, однако, было бы думать, что единственной целью авторов было создание ряда страшилок, после которых иной впечатлительный слушатель только и будет, что шарахаться от фарфоровых кукол в сувенирных лавках и от набегающих на берег волн. Две ключевые композиции альбома - "Ведьма" и "Стервы" - вернут их в наш мир. Первая мягко и незаметно, вторая - рывком. Кукла, способная словить свой изысканный кукольный кайф от употребления слезинки замученного ребёнка, как и училка, злобно третирующая вверенных её заботам школьников - действительно, обе - стервы. И не факт, что кукла страшнее. Она тут только для пущего контраста.
Так что слушайте - и ужасайтесь. Сперва тамошнему миру, а потом - тутошнему.

9.06.2002, Дмитрий БЕБЕНИН