|
|
| Комаров Кирилл - Остров |
Песня шута |
|
Em
Я не хотел быть шутом, но какой-то мудрец
Am
Нацепил мне дурацкий колпак.
Em
На чужом пиру, на постоялом дворе
D
Мои колокольчики -- звяк да звяк.
Am
На ушах лапша, за душой ни шиша,
Em
И мне поставили сапог на грудь.
C
Коль на вашем пути хоть шаром покати --
H H7
Я развесистой клюквой украшу ваш путь.
Вам не было заботы -- так вот вам беда:
Любят шутов на Руси.
Сорок градусов живая вода --
Эй, дурак, поди принеси.
Позолоти мне ручку, родная земля,
Я нагадаю тебе счастья впрок.
Да не трусь, это не рука Кремля,
Там уже давно спят без задних ног.
Сшит колпак.
Здесь шуты-шалуны не по годам умны,
А бубенцы у них -- высший класс.
А шутейным девкам просто нет цены,
Верней, я забыл, сколько долларов в час.
Но пока мы шуты, нам все нипочем,
Ни буря, ни холод, ни зной.
А ты-то что лыбишься, дурачок?
А просто рад, что не один такой!
Но наш колпак полинял да выцвел,
И от плача чуть не зачах.
Нам скоро предложат официальные лица
Поменять его на колпак палача
Так не руби сплеча, и в родной очаг
Не надо делать своё пи-пи,
Ведь колпак шута и колпак палача --
Это звенья одной дорогой цепи...
Сшит колпак.
Мы шутили на кухнях и на площадях,
И шутки наши были горьки.
Но теперь, я знаю, если нас пощадят,
То лишь для того, чтоб не сдохнуть с тоски.
Потому что шуты не бывают страшны,
Пока шутят под колпаком.
А когда колпак превращают во флаг,
Их вместе с флагом -- в сумасшедший дом.
Но если посмотреть с той стороны,
То в этом, конечно, есть смысл.
Глянь, как эти шуты смешны,
Что ж не смеешься, ведь это мы!
Зто наши глаза цвета золы,
Это наш дурацкий колпак.
Это наши остроты горчат, как полынь,
Это наши колокольчики -- звяк да звяк.
Сшит колпак,
Сшит колпак да не по колпаковски,
Надо бы его переколпаковать, перевыколпаковать.
|
| Вадик Паупер |
|
Вадик Паупер - бомж,
Вадик Паупер - врун.
Но вранье его это не ложь,
Просто он играет в такую игру.
Он не хлещет коньяк,
Он не носит кастет.
Его из дому гонит сквозняк
И здесь самое странное то, что его дома нет.
И у него дома нет.
Здравствуй, маленький путник!
Пусть тебе снятся только хорошие сны.
Пусть всегда тебе будет уютно
Подо всеми ветрами этой холодной страны.
Вадик Паупер здесь,
Вадик Паупер там.
Вадик Паупер всегда и везде
Выходит навстречу, но не идет по пятам.
У него нету жен,
У него нет детей.
Вадик Паупер прет на рожон
Просто потому, что он так захотел.
Да он так захотел!
Здравствуй, враг абсолютов!
Здравствуй, лучший! (?)
пусть всегда тебе будет уютно
На бескрайних просторах этой жестокой страны!
Где-то белый террор,
Где-то красный базар,
А Вадик Паупер не видит в упор
Всех тех, кто мечтает попастся ему на глаза.
Он отнюдь не герой,
Да он почти что никто!
И любой государственный строй для него
Не значит почти ничего.
Да что там, совсем ничего
Не значит!
Здравствуй, маленький путник!
Пусть тебе снятся только хорошие сны.
Пусть всегда тебе будет уютно
Подо всеми ветрами этой несчастной страны.
Здравствуй, враг абсолютов!
Здравствуй, лучший! (?)
пусть всегда тебе будет уютно
На бескрайних просторах этой нескромной (бескровной?) страны!
Маленькая Лиза любит блюзовый звук. (3 р.) |
| Ближе к весне |
|
Декабрь пришел в своё время, но ты был к нему не готов.
Дикарь. Ты думал, что смерть в ноябре -- достаточный повод,
Чтобы сжечь календарь.
Но кто-то, кто так не считал, сказал тебе: Встань,
Кто-то толкнул тебя в бок.
Служи свой молебен, пока в этом небе есть Бог,
Есть Бог.
Ты был последним из ста,
Посмевших забыть, что жизнь -- это замкнутый круг.
Ты встал, ты принял удары судьбы как приглашенье вступить с ней в игру.
Ах, если бы, если б ты знал, что это всё неспроста.
Но ты не заметил подвох.
Служи свой молебен, пока в этом небе есть Бог,
Ноябрь на выдох, декабрь на вдох.
Ближе к весне, ближе к корням.
Я не умру. В небе есть Бог. Он не оставит меня.
Но пришедший январь оказался страшней декабря. На треть.
И ты вынужден был совершить свой обычный обряд. То есть, опять умереть.
В этой игре, в этой игре ты снова застигнут врасплох.
Служи свой молебен, пока в этом небе есть Бог,
Если есть Бог.
Декабрь на выдох, январь на вдох. Ближе к весне, ближе к корням.
И я не умру. В небе есть Бог. Он не оставит меня.
Январь на выдох, февраль на вдох. Ближе к весне, ближе к корням.
И я не умру. В небе есть Бог. Он не оставит меня.
Ты стал ближе к весне. Но видишь ли сталь
Сквозь этот снег? Это февраль.
Ты узнал его сразу. Ты научился играть без слёз.
Но почуяв весну, ты не захотел умирать. Но на этот раз всё было всерьёз.
Ты что-то кричал, пока еще полз, зажав окровавленный бок.
Служи свой молебен, коль хочешь, чтоб в небе был Бог.
Был Бог.
Февраль -- на выдох. |
| Так рождается звук |
|
Так начинается свет.
Темная ночь без особых примет.
Но кто-то вошел в этот мрак.
Тебе пока невдомёк, что и с тобой будет так же.
Да, это похоже на бред, да, это похоже на глюк,
Но именно так начинается свет, так кончается страх,
Так рождается звук.
Так кончается страх.
И ты выпил отвар из отравленных трав.
Из тщательно спрятанных книг.
Теперь каждый твой крик -- это тоже улика.
Столько несчастий и бед. Столько бессмысленных мук.
Но только так начинается свет, так кончается страх,
Так рождается звук.
Скоро день похорон.
Так рой этот ров под рёв воров и ворон.
Хорони свою смерть.
Наворожи себе жизнь, нагадай себе свет.
Первый оставленный след. Последний потерянный друг.
Так начинается свет, так кончается страх,
Так рождается звук.
Так рождается звук!
Так звенит тетива, так пружинит твой лук.
Так горящей стрелой
Ты вонзаешься в ночь, рассыпаясь золой.
Позолоти слово "нет". Перекрести этот круг.
Потому что так начинается свет, так приходит любовь,
И так рождается звук. |
| Остров |
|
Этот город -- звезда, этот город -- остров.
И поэтому он обречён
На долгую жизнь, на долгую жизнь
В вечном окружении воды и чего-то ещё,
На все времена.
Мы -- островитяне на все времена.
Мы -- это звездная пыль.
Быть может, я не прав, говоря за всех нас,
Но звезды были мертвы, звезды были мертвы
Задолго до того, как пробил наш звездный час.
На все времена.
Мы -- островитяне на все времена.
И только этот остров примет нашу кровь.
Он меньше звёзд, но больше, чем любовь.
И звезды теперь -- только символ ночи,
Что разделит нас на своих и чужих.
Не оттого ли здесь само время порочно,
Что день для одного и только ночь -- для двоих.
На все времена.
Мы -- островитяне на все времена.
И мы с допотопным азартом
Примеряем эпитеты к этой стране,
Что не точка опоры, а только точка на карте,
И эта карта бита, хотим мы того или нет.
На все времена.
Мы -- островитяне на все времена.
И только этот остров примет нашу кровь.
Он меньше звёзд, но больше, чем любовь.
Этот город -- звезда. Этот город -- остров,
Не оттого ли в нем еще есть, о чем петь,
Что он сам обрёк свой каменный остов
На долгую жизнь и не менее долгую смерть.
На все времена.
Мы -- островитяне на все времена.
Мы -- островитяне на все времена. |
| Все, что ты знал |
|
Всё, что ты знал здесь -- всё это есть, всё это правда, но как бы тебе объяснить,
Мир тем и мил, что в любой миг ты связан с ним нитью, и эта нить --
Это любовь тех, за чьи грехи ты шёл в бой.
Что ты узнал там, ты стал так любить, как любят то, чего нет.
Но тот мир -- это миф, трассир в ночи, ищи-свищи его след.
Свет его -- боль тех, за чьи грехи ты шёл в бой, шёл в бой.
Всё, что ты узнал, ты узнал на войне. (2 р.)
И в сотый раз, дурея от ран, ты орал: Рано меня хоронить,
И ты, срывая бинты, вновь шёл в бой, и верил: они идут за тобой.
Ведь это за их грехи ты шёл в бой.
А когда бой стих, ты сник, ты давно отвык жить в тишине.
А все спят, и их сон свят, и они не хотят знать, что ты узнал на войне.
В этом их Бог, за его грехи ты шёл в бой, шёл в бой.
Всё, что ты узнал, ты узнал на войне. (2 р.)
Вся их любовь и боль -- один клубок, ты проиграл бой и порвал эту нить.
Ты прав, и семь грамм, как и там, помогут все объяснить.
Это знает любой из тех, с кем вместе ты шёл в бой, шёл в бой.
Всё, что ты узнал, ты узнал на войне. (2 р.) |
|