Сучий город, дохлые псы,
Вечный лёд в ожиданьи весны.
Но вышел указ... она не придёт...
О, весёлый союз - сучий город и лёд.
Наше дело - контора, гробы и венки.
Наше дело - не с той ноги, не с руки.
Иудейская водка, местный талас...
Здравствуй, племя младое, пробил твой час.
Я смотрел, как солнце пишет свой круг,
Я смотрел в себя и опять вокруг,
Я смотрел везде, я смотрел нигде.
Где, где тот длинноволосый, что мог по воде?
Я смотрел, как ты испускаешь свет.
Я смотрел, как свет становится след.
Я смотрел, как след засыпает снег,
Снег засыпает, замедляя свой бег.
Я смотрел, как ты выпускаешь дым,
Я смотрел, как ты становишься им,
Я считал слезу за слезой,
Ты здесь явно чужая и я здесь чужой.
Сучий город - дешёвый восток,
Свиное корыто для тех, кто смог.
А те, кто не смог, зажмите носы -
Повсюду смог и дохлые псы.
Наше дело - засада из-за угла,
Наше дело - авось, была не была.
Наше дело плохо, ох, будет беда,
Но чьи ладони и губы спасут нас тогда?
Я смотрю в окно - за окном идёт снег,
За окном зима - вот он, мой век.
Я смотрю, как чай становится лёд,
И я точно знаю... весна... она не придёт.
Я смотрю, как смерть кружит надо всем,
Я пытаюсь: "СОС!", но язык мой нем...
Я пытаюсь вверх - не поднять сумы.
Я смотрю, как смерть становится мы.
Это место - долгий и гиблый сон,
Это место - любовь, что на деле закон.
Так это ж сучий город, дохлые псы,
Это вечный лёд в ожиданьи весны... |