Это, видимо, белые ночи, а точнее - ночей этих след.
Поезд мчится в черном тоннеле Бог знает сколько лет.
Пассажиры летящих вагонов смотрят подземные сны,
Сны о чем-то большем, чем белые ночи в конце весны.
Это, видимо, южная грусть по холодным ветрам-снегам.
Я дышал бы всей грудью, да Пальмира что пиво, что мед по усам
Я бы пил эту смесь из окраин "сегодня" и центра "вчера",
Я бы стал электрическим Богом, кабы были шнуры-штекера,
Поезд мчится вперед, по закону железных дорог - я с ним.
Мимо блеска метрополитена - андеграундный пилигрим.
Мимо тех, кто знает где выход, рядом с теми, кто знает где вход.
До конечной станции, где свет души моей меня ждет.
Я скажу тебе: "Свет мой, солнце! Дело мое - труба".
Я скажу тебе: "Ангел, Бог мой! Душу прими раба.
Там, внизу, едино - дни и ночи, тьма и свет.
Там, внизу, намного хуже чем там, где нас еще нет".
Я скажу тебе: "Этот поезд мчит неизвестно куда.
Эти рельсы - дао, фига в кармане, в решете вода.
Души тех, кто раньше тем же маршрутом, давно в раю,
А лица тех, кто живая легенда, я практически не узнаю".
Я смотрю сквозь стекла, смотрю без стекол - итог один:
Каждый сам себе лампа, сам себе джин, сам себе Аладдин,
Каждый сам себе тормоз, и сам себе же "Полный вперед!"
Мой же выбор - прощай андеграунд, труба! Здравствуй, солнце мое! |